к истории международных договоров

Предлагаю вам для прочтения и изучения свою научную статью (в соавторстве с доцентом Мадиной Низамовной Алиевой) по истории международных договоров, которая была приурочена авторами к 400-летию вхождения Дагестана в состав России

Ибрагимов А. М., Алиева М. Н.

 ГЮЛИСТАНСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР: СОЗИДАТЕЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ НА ВЕКА

      Российско-персидский мирный договор 1813 г. явился важным международным   договором, в соответствии с условиями которого Дагестан окончательно вошел в состав России. Этому договору 12 октября 2013 г. исполнилось 200 лет. В Республике Дагестан это событие, имеющее ключевое для нее значение, отмечалось как праздник.

     Ключевые слова: Гюлистанский мирный договор, событие, значение, Дагестан, дата, праздник

 Ibragimov A. M, Alieva M. N.

 Gulistanian peace treaty: the constructive potential for ages

     Russian-Persian peace treaty of 1813 was an important international treaty, under which Daghestan finally joined Russia. In the 12th of October, 2013 this agreement has been in acting for 200 years. In the Republic of Daghestan this significant event was celebrated as a holiday.

     Key words: Gulustanian peace treaty, event, meaning, Daghestan, date, holiday

     В Республике Дагестан с большим размахом, массово проведены торжественные мероприятия, посвященные знаменательной в ее жизни дате – 200-летию вхождения Дагестана в состав России. Глава Республики Дагестан Р. Г. Абдулатипов неоднократно и с большим удовлетворением отметил такое важное историческое событие, имеющее для дагестанцев судьбоносное значение. Как подчеркнул Президент РД, объединительные с Россией процессы в горном крае имели место быть задолго до принятия Гюлистанского договора (трактата), однако этот мирный договор юридически закрепил окончательное вхождение Дагестана в состав великой России[1]. Такой вывод корректен не только с точки зрения здравого смысла и логики развития Дагестана, но и с позиции объективной и должной оценки российско-персидского договора 1813 г. Не придавая особое значение распространяющемуся в обществе время от времени мнению о том, что после присоединения Дагестана к России между его народами и русскими властями, а также русскими переселенцами, часто возникали жесткие трения на религиозной и этнической почве, якобы порождавшие высокую нестабильность в данном регионе России[2], опять же отметим очевидное прогрессивное значение Гюлистанского договора.

     Гюлистанский мирный договор 1813 г. – источник международного права классической эпохи. Будучи заключен для подведения итогов войны с Персией 1804-1813 гг., он достиг своих целей, вследствие чего потом был прекращен. Вместе с тем, рассуждая о его значении для судеб Дагестана, мы должны констатировать ту важную объединительную роль, которую этот договор играет для нас и по сей день. К слову сказать, научный и общественный интерес к его неиссякаемому потенциалу не ослабевает[3]. Такой потенциал должен быть рассмотрен всесторонне, если угодно, диалектически, с тем, чтобы подвергнуть этот договор анализу, включающему помимо всего остального и международно-правовые оценки и позиции.

     Как мы отметили, Гюлистанский договор - это документ своего времени, в этом смысле вряд ли будет вполне корректен его сравнительный с нормами современного международного права анализ. Однако, мы возьмем на себя такую смелость, с тем, чтобы лучше познать, как его артикулы и решения, так и некоторые нормативные предначертания международных договоров современности. Как гласит мудрость, все познается в сравнении. Оно в данном случае обещает быть небезынтересным.

     Коль скоро для целей подготовки, заключения и обеспечения международных договоров во главу угла ставятся принципы международного права, имеющие основополагающий характер, отметим, что Гюлистанский договор хотя и привержен примирительной лексике и дружеской тональности, выдержан в стиле верности базовым принципам и нормам классического международного права, как-то: «кулачное» право, право сильного определять правовое положение побежденного, право победителя на отторжение части территории побежденного государства, получение призов, контрибуций, другого имущества для компенсации материальных потерь от последствий войны. С точки зрения международных договоров современности – это нонсенс, ибо нынешние договоры не приемлют, как правило, подобного рода выгоды и приобретения победителя в войне.

     Международные договоры новейшего времени исходят из принципов равноправия и неприменения силы, мирного разрешения международных конфликтов, предполагающего недопущение кровопролития и скорейшее его прекращение в случае развязывания, защиты прав и свобод личности в вооруженном конфликте. Более того, если Гюлистанский договор казуистичен, имея в виду его фрагментарность, краткость (всего 11 статей) и направленность на регулирование конкретного случая войны, то тщательно проработанные, целостные, развернутые в своем изложении мирные договоры современности вкупе с практикой своей реализации многими узами связаны с другими действующими ныне договорами, опирающимися на фундамент новых прогрессивных принципов права.

     Как нам представляется, Российская империя как сторона Гюлистанского договора вполне могла исходить из того, что этот договор должен подпадать под общее правило, согласно которому договоры классического периода могли заключаться только между «цивилизованными» (европейскими) народами, к числу которых персы (иранцы) не могли никак относится как в силу своего цивилизационного мировоззрения, так и по географическому принципу. Если отталкиваться от этого предположения, такой нетипичный договор с «нецивилизованной нацией» не требовал от тогдашней России скрупулезности и старательности в его исполнении. Однако справедливости ради подчеркнем, что мы искали, но не нашли никаких документальных подтверждений или архивных данных, которые доподлинно указывали бы на ее недобросовестность в отношении обеспечения юридических обязательств по Гюлистанскому договору. Другими словами, в случае с Гюлистанским трактатом Российская империя не поддалась искушению сменить состояние верности заключенному важному международному договору.

     Хотя Россия ответственно отнеслась к мирному договору с Персией, в тексте этого договора институт ответственности не нашел сколько-нибудь серьезного отражения, что вольно или невольно позволяло одному из участников договора не считать себя строго связанным его нормативными положениями. Нельзя исключать того, что по этой причине спустя некоторое время Персия возобновила военные действия против России. Между тем, отсутствие в Гюлистанском договоре положений об ответственности неудивительно, ибо в период его заключения данный институт международного права находился в зародышевом состоянии. То ли дело сейчас. Ныне институт юридической ответственности государств за международно-противоправные деяния развит, он кодифицирован и представляет собой равновеликую правовую доминанту для всех государств мирового сообщества, поддерживающую стабильный международный правопорядок.    

     На наш взгляд, мирный договор 1813 г. твердо стоит в ряду международных соглашений классического периода, которые готовили почву и предпосылки для выработки в будущем общего для всех государств понятия юридической ответственности за нарушение международных договорных обязательств. Во всяком случае, международные соглашения позапрошлого века, равно как многие старые договоры, указывали так или иначе на такую насущную потребность. К вопросу об ответственности, между тем, примыкают меры принуждения и мирного разрешения споров.

      Гюлистанскому мирному договору эти меры не известны, однако их отсутствие могло негативно сказаться на его судьбе. Благо, этого не случилось. Между тем государства исподволь прониклись пониманием необходимости снабжать важные договоры по территориальным вопросам положениями о мерах принуждения к их выполнению. Благодаря такому пониманию, которое формировалось многими десятками лет, современный международный правопорядок зиждется на судебных и арбитражных мерах, при помощи которых обеспечивается максимально возможное точное соблюдение международных договоров. В тех случаях, когда они не соблюдаются, следует достаточно эффективное наказание нарушителей в рамках применения к ним международных санкций и контрмер государств. Если же говорить о мерах мирного разрешения международных споров, они были мало созвучны формулам старых договоров, которые предписывали такой образ действий их участников, имевший мало общего со стремлением к миру между государствами прошлых эпох. Вследствие этого, мирные процедуры для замирения воюющих в этот период были малоактуальны.

     Не оказалось в тексте Гюлистанского договора положений о дополнительных мерах его обеспечения, какими в период его заключения уже являлись поручительства государств и международные гарантии. К слову сказать, международные гарантии пользовались в это время успехом и спросом у международной дипломатии, однако участие английского посредника в российско-персидских переговорах в связи с заключением мирного договора 1813 г. не переросло в нечто более весомое[4]. Очевидно, правительство Великобритании не захотело взять на себя обременительные обязательства международного гаранта, предполагающие высокий уровень ответственности за неправомерные действия участников Гюлистанского договора. Для сравнения заметим, что многие современные соглашения, регулирующие территориальные проблемы, обеспечены специальными международными гарантиями, многократно повышающими шансы на всестороннее и полное соблюдение этих соглашений на практике. Рискнем предположить, что государства, создающие новые международные договоры, учитывают недочеты договоров классического периода, в числе которых мы видим Гюлистанский мирный договор. Возвращаясь к нему, нельзя не коснуться одного немаловажного аспекта, составляющего его преимущество перед международными правовыми актами современности. Он состоит в уникальной юридической технике Гюлистанского договора.

     Юридическая техника Гюлистанского договора исполнена исторического своеобразия и высокого уровня выполнения. Нынешним правоведам такие характеристики этого исторического правового акта могут показаться некоей вычурностью своей излишней напыщенностью стиля. Однако специалисты, сведущие в тонкостях старого дипломатического языка, могут подтвердить юридическую технику мирного договора 1813 г. как высочайшую, лишенную туманности, противоречий и несовершенства. Ведь это имеет большое значение с точки зрения точного документального отражения воли создателей договора, которая никоим образом не может быть искажена при отработке многостороннего, и, стало быть, многоязычного международного соглашения. Такой отточенности языкового стиля и изящества договорных терминов можно только пожелать составителям современных международных соглашений.

     Подведя черту под сказанным, мы бы отметили огромное и непреходящее значение Гюлистанского мирного договора для судеб Дагестана. Затронутые нами здесь его особенности, которые могут в известной степени считаться текстовым изъяном, отходят на второй план, уступая место колоссальному созидательному потенциалу и сохраняющемуся влиянию этого соглашения на углубление единения Дагестана с современной Россией в рамках единого государства.

 

                                            Пристатейный библиографический список

 

1. «Сохранить самобытность в глобальном мире» (доклад Президента РД Р. Абдулатипова на Конгрессе народов России «Общая судьба, единая Россия, один народ»). Махачкала, 18 октября 2013 г. // Дагестанская правда. №337-338. 19 октября 2013 г.

2. http://vk.com/event49142180.

3. Научная конференция «Гюлистанский мирный договор: история и современность» (г. Москва, 5 ноября 2013 г.), http: //www.panarmenian.net/rus/news/172216/.

4. http://nashasreda.ru/sovremennoe-znachenie-gyulistanskogo-mirnogo-dogovora/

---

[1] «Сохранить самобытность в глобальном мире» (доклад Президента РД Р. Абдулатипова на Конгрессе народов России «Общая судьба, единая Россия, один народ»). Махачкала, 18 октября 2013 г. // Дагестанская правда. №337-338. 19 октября 2013 г.

[2] Об этом, в частности, см.: http://vk.com/event49142180.

[3] Дискуссию о российско-персидском договоре 1813 г. см., напр., в материалах Московской научной конференции «Гюлистанский мирный договор: история и современность» (5 ноября 2013 г.). http://www.panarmenian.net/rus/news/172216/.

[4] См.: http://nashasreda.ru/sovremennoe-znachenie-gyulistanskogo-mirnogo-dogovora/